Роберто Баджо: «Буду тренером»

Роберто Баджо

Говорит Роберто Баджо — и на этот раз много. В целом он этого не любит: «Это личный выбор, мой собственный, я никогда не хотел красоваться перед камерами. «Я скромный человек. И потом, я считаю, что если уж ты должен говорить, так говори хорошо и мало». Но иногда приходит день, когда можно и показаться на людях: с той же простотой, которая заставляла всех, кто на него смотрел, влюбляться в его игру.

По теме:

Загадка Баджо (Статья + ФОТО + ВИДЕО)

«Божественный Хвостик» (Интервью)

«Божественный Хвостик». Часть вторая (Интервью)

«Божественный Хвостик». Часть третья (Интервью)

Роберто, каким был твой секрет?

— Скромность. Таланта самого по себе недостаточно. Нужны работа, скромность и страсть.

Но по сравнению с другими у тебя было что-то большее…

— В штрафной я чувствовал себя сильнее защитников, всегда пытался их удивить. То есть всегда обдумывал заранее, какое движение сделаю в следующий момент.

Когда в 2004 году ты решил повесить бутсы на гвоздь, у тебя были какие-то сомнения?

— Да я хотел это сделать задолго до того. Сплошные травмы. Я просто зверел, что не мог нормально тренироваться с товарищами. Была дикая боль, я приходил на тренировки с совершенно раздолбанным коленом. Витторио (Петроне, менеджер Баджо. — прим. ред.) помог мне передумать — если я играл до 37 лет, то это его заслуга. До самой последней секунды я отдавал все, что мог, и ни о чем не жалею.

Как это — подниматься и идти вперед после такого количества травм?

— Это были сложнейшие моменты, все происходило именно тогда, когда этого меньше всего ждешь. У меня получалось извлечь из этих моментов что-то положительное. Мне помогала и вера. В двадцать лет я узнал, что такое буддизм, я узнал лучше самого себя, там, глубоко внутри, и я понял, что мы всегда в состоянии сами изменить свою жизнь.

Тогда, 16 мая, весь «Сан-Сиро» стоя провожал тебя: что ты чувствовал?

— Я плакал, потому что я понял — на этом заканчивается одна часть моей жизни и начинается другая.

Часто говорилось о непонимании, которое возникало между тобой, тренерами и товарищами. У тебя такой сложный характер?

— Да нет, за долгую карьеру часто что-то вспыхивает и сразу гаснет. Так было и с Сакки, и с Уливьери. И я всегда старался быть доступным для своих товарищей, был скромным, никогда не чувствовал себя выше кого-то. Главное — не таить злобу, и тогда все разрешится само.

Самое лучшее воспоминание, которое ты хранишь в себе?

— Полуфинал чемпионата мира 1994 года с Болгарией — в Нью-Йорке, перед лицом тех итальянцев, которые там были.

Матч, который ты хотел бы переиграть заново?

— Тот финал в США. Чемпионат мира длится четыре года — отбор, сами матчи. Когда все решается в пять минут — это преступление. И тот пенальти: я думаю о нем каждый день и не могу себе это объяснить. Я никогда не пробивал пенальти выше. Я ошибался с «точки», случалось, но чтобы пробить так — нет.

Чего из футбольной жизни тебе больше всего не хватает?

— Самого футбольного поля. Того места, где я всегда чувствовал себя комфортнее всего, мяча, газона, ворот. Но это не могло продолжаться всегда.

Самые сильные футболисты, с которыми ты играл рядом?

— Марадона, Ван Бастен, Барези и Мальдини.

Сейчас ты проводишь много времени в Аргентине. Почему?

— Семь-восемь лет назад я смотрел по телевизору матч аргентинского чемпионата. Какая-то из команд проигрывала 4-0. И вот игроки встали у сектора своих болельщиков, «курву», а там все пели и танцевали как ненормальные. Я тогда сказал — ну еще бы, выиграть 4-0. И мне ответили — нет, это те, которые проиграли. Это были болельщики «Бока Хуниорс». И с тех пор я влюбился. Для них есть только «Бока», всю неделю они живут только ради своей команды, только ею. Ну и потом, Аргентина приводит меня в восторг, тут я чувствую себя невероятно свободным.

Твоя «проблема» с ЧМ-2002 очень похожа на проблему Кассано. Ты бы взял его в ЮАР?

— Если и вправду двери сборной открыты для всех, то Кассано должен ехать в ЮАР. У него талант переворачивать ход матча в любой момент. Ну и у каждого тренера свои требования. Что до меня, я бы брал только тех, кто умеет играть в футбол, следовательно…

Что ты думаешь о проявлениях расизма в адрес Балотелли?

— Это бред. Еще и потому, что в нынешнем мире сосуществует столько культур, и они так перемешаны. И потом, Марио — это талант, у него огромные способности, но он должен понимать, что на блюдечке ему никто ничего не поднесет.

Чем сейчас заняты умы молодежи?

— Сейчас много, слишком много соблазнов. Важно оставаться скромными. Спорт может дать тебе все и сразу, но и все отнять в один миг. Нельзя чувствовать, что ты уже всего достиг, каждый день — это вызов.

В какой команде, с каким игроком, и у какого тренера ты бы хотел играть сегодня?

— В «Барселоне» и с Гвардиолой — и как с игроком, и как у тренера. Он меня поражал еще когда сам играл — на тренировках он всегда находил лучшее решение с точки зрения тактики.

Месси тебе нравится?

— Он сильнейший игрок, он еще очень молод, и ему повезло, что он может работать в отличной среде и что у него перед глазами прекрасные примеры.

За какую команду ты болеешь?

— Мальчишкой болел за «Виченцу», потом я там играл. А потом поддерживал «Интер», который в моем сердце занимает особенное место.

Когда показывали игру «нерадзурри» против «Челси», ты смотрел?

— Да, и мне понравилось, как они играли. Это было непросто, нынешний «Челси» — команда, которая привыкла выступать в еврокубках на высоком уровне. Может быть, «Челси» более крепкая команда. «Интер» играл хорошо, хорошо держался. Сейчас нужно выйти в следующий раунд, чтобы дать команде уверенность в себе и в собственных силах.

Что ты думаешь о Моуринью?

— Я его не знаю. Я его уважаю, но никогда не сужу о человеке, не зная его.

Что сегодня Роберто Баджо мог бы дать футболу?

— Не знаю. Я закончил пять лет назад, но по-прежнему много интересуюсь футболом. Мне понравилось бы работать с молодежью, объяснять ей, что это спорт, но также и профессия, которой нужно отдавать все. Быть тренером? Это был бы вызов, а я люблю вызовы. Но когда сидишь дома на диване, кажется, что все очень просто. Тренером сборной Италии? Не знаю, но не исключаю. Само собой, я хотел бы делать что-то другое, небанальное.

Был в твоей карьере момент, когда ты смотрел на себя в зеркало и говорил себе — вот, я великий игрок?

— Никогда. Я никогда об этом не думал, никогда не говорил себе — ты лучше других. Я всегда считал, что должен доказывать все делом — может, в этом и было мое счастье.

Ты бы поменял «Золотой мяч» на золото в чемпионате мира?

— Да, разумеется. Потом, может, я бы еще раз его выиграл.

Екатерина Пенькова, «Sporting-Memories.com».