Объединитель Италии

Энцо Беардзот

Двадцать первое декабря – печальный день для итальянского футбола.

Ровно через 42 года после смерти великого Витторио Поццо, подарившего соотечественникам дубль Скуадры Адзурры на мундиалях 1934-го и 1938-го, нас оставил еще один творец славы кальчо, застывший в вечном образе немногословного и несколько грубоватого человека с трубкой. Творца триумфа 1982 года и названного отца всех футболистов, которые выступали в его команде.

Нас оставил Энцо Беардзот…

Карьера фриулийского специалиста во многом повторяет путь Поццо. После довольно посредственной игровой карьеры Энцо тоже по-настоящему не работал ни в одном клубе – короткий период в Прато из Серии С не в счет, – а почти сразу начал сотрудничество с Федерацией. Вел команду Under-23, после чего присоединился к штабу Скуадры Адзурры Валькареджи и потом его преемника Фуффо Бернардини.

Между Беардзотом и маэстро старой школы не было особого взаимопонимания, как у двоих медведей в одной берлоге, однако видимость хороших отношений сохранялась. Энцо многому научился у старших коллег, хотя у него было важное преимущество. Беардзот посетил более сотни международных матчей, видел своими глазами, как менялся футбол в мире, и понимал, чего не хватало Италии с ее закостенелостью катеначчо. Он лично просматривал вживую малоизвестных игроков и знакомился с самыми разнообразными тактическими вариациями и приемами, что только существовали в футболе. Все скрупулезно изучал и делал собственные выводы, пока не стал передовым специалистом своего времени. А не всего лишь хорошим психологом и удачливым парнем, как многие думали и продолжают думать.

У голландцев Беардзот позаимствовал универсализм и мастерски привил его своей команде. В ритме и специфичной подготовке, характерной для того же стиля, он не нуждался – серьезные международные турниры проходят после длинного трудного сезона и высокие скорости там невозможны. Важно то, что Энцо уже не играл в чистый катеначчо. Его либеро Ширеа, например, находился почти на одной линии со стоппером Колловати и именно он начинал атаки команды. Однако футбол Беардзота все равно строился на традиционном оружии Италии – контратаках. Потому что Старик (так называли Энцо даже в молодости) знал: когда итальянцы пытаются играть во взрывной атакующий футбол – они превращаются в обычную, ничем не примечательную, команду. Когда же они играют на контратаках – становятся лучшими в мире!

На самом деле, Энцо было не так и сложно построить сильную команду, ведь в распоряжении технического комиссара, как называют тренеров сборной на Аппенинах, было две группы качественных исполнителей – из Ювентуса и из Интера. В Серии А иностранцы появились лишь недавно и их общее число не превышало пятнадцать человек. Забегая вперед, отмечу, что лишь Беардзот сумел выиграть с Италией без единого ориунди в составе. Значит, от тренера требовалось лишь выбрать лучших из сильнейшего поколения исполнителей, которое только возникло в послевоенный период. Техника, скорость, выносливость – всем могли похвастаться итальянцы. Им не хватало лишь человека, способного объединить их вокруг общей высокой цели.

Беардзоту это удалось, потому что он сумел развить концепцию единого коллектива, единой команды. Хотя начал он, конечно, с качества – взял в на мундиаль в Испанию только тех игроков, которые умели хорошо обращаться с мячом. Даже либеро Гаэтано Ширеа так умел начинать атаки, что впору было считать его дополнительным полузащитником. Защитники Джентиле и Кабрини умели по ситуации сыграть персонально или прорваться по флангу. У него был разрушитель (Ориали), удивительно универсальный футболист (Тарделли), можно даже сказать, наиболее разносторонне одаренный игрок кальчо тех лет. Был чистый талант Джанкарло Антониони – фантазиста, способный творить маленькие чудеса по всему периметру поля. Был фантазиста на фланге – Бруно Конти, без непосредственного участия которого, по сути, не обходилась ни одна атака Адзурри. Был мощный и дисциплинированный форвард Грациани, и просто футболист, подаренный самим Провидением, – Паоло Росси. Италия впервые поверила в возможность чуда после его хет-трика Бразилии.

В мадридском финале Беардзоту пришлось обойтись без Антониони, который травмировался в полуфинале с Польшей. В запасе были Доссена и Массари, которые по логике вещей должны были заменить выбывшего. Однако Энцо не пошел на очевидное решение, а поставил 18-летнего Бергоми против Руммениге, выдвинув вперед Кабрини. Он полностью изменил построение ради замены одного-единственного игрока и сделал это, используя лишь номинальных защитников.

Это не отказ от игры, как решили бы многие. Энцо не отбрасывал свой современный подход, но все равно нащупывал наиболее подходящий состав под данный конкретный матч, подстраиваясь под соперника. Он не пытался доказать правильность или ошибочность того или иного видения футбола, а банально хотел победить. Он строил игру в зависимости от соперника, как принято у итальянцев. После матча он скажет – успокоился только после того, как увидел: Бергоми хорошо справляется с Руммениге. Это голландцы подходили к своим финалам с четко определенным составом, даже не задумываясь о возможности изменений и не особенно интересуясь, кому им придется противостоять. Итальянцы же всегда начинали подготовку с ответа именно на вопрос «Против кого играем?» Итальянцы выиграли чемпионат мира четыре раза, голландцы – ни разу. Эта разница, наверное, о чем-то говорит.

Несмотря на успехи, ворчливого брюзгу Беардзота никогда не любили журналисты, они требовали его отставки до и во время тяжелого старта сборной Италии на испанском мундиале. Энцо отвечал им взаимностью и даже впервые в истории кальчо совместно с игроками решил полностью отказаться от общения с прессой. После триумфа он сказал одному знакомому: «Знаешь, сколько меда сейчас на меня польется… В этом меде мне и суждено утонуть!» Он не простил их за прошлое – и его не простили в ответ. Наверное, Беардзот – единственный тренер, кто после такой великой победы не стал медийным персонажем. Его ошибки и шероховатости теперь рассматривали под еще более мощным микроскопом. Когда он оступился в квалификации к чемпионату Европы и был вынужден покинуть свой пост, для него даже не нашлось нового места работы. Его просто вычеркнули из мира футбола. И одумались только через тринадцать лет, когда Gazzetta dello Sport предложила ему вести колонку.

Но, несмотря ни на что, триумф 1982 года праздновала вся Италия. Калабрийцы и тосканцы, сицилийцы и пьемонтцы, миланцы и римляне высыпали на площади городов в едином порыве и впервые за долгое время почувствовали себя итальянцами. Ювентиец, миланист, интерист, романист и лациале до сих пор могут назвать состав команды Беардзота по памяти в любое время суток: Дзофф, Колловати, Ширеа, Джентиле, Кабрини, Ориали, Тарделли, Антониони, Конти, Грациани, Паоло Росси. Футбол больше не разъединял, а объединял. И итальянский триколор гордо красовался на балконах и на товарах как символ успеха и уверенности в счастливом будущем. Еще в XIX веке участник Рисорджементо Массимо де Адзельо говорил: «Италию мы уже создали – осталось создать итальянцев». Энцо Беардзот был одним из тех, кто справился с поставленной задачей намного лучше других. И теперь имеет полное право покоиться с миром.

Яна Дашковская, специально для Football.ua