Каннаваро: «Мне никто ничего не подносил на блюдечке»

Фабио Каннаваро

Ровно неделю назад Фабио Каннаваро заявил об окончании своей профессиональной карьеры. До последнего момента Фабио собирался отыграть еще хотя бы сезон, но возраст взял свое — футбольный мир попрощался с одним из лучших защитников современности. После ухода на пенсию в интервью La Gazzetta dello Sport 37-летний Каннаваро вспомнил свои лучшие и худшие моменты в карьере.

— Фабио, прощание с футболом — именно 9 июля. Аккурат пять лет спустя после той берлинской ночи.
— Я как-то не подумал об этом. Сейчас, когда я снова вспоминаю те чудесные минуты, у меня мороз по коже, и мне кажется, что это знак судьбы. Лучший день моей карьеры и худший наложились друг на друга.

— Что тебе сказали твои дети?
— Младшие рады — у меня будет на них больше времени. Кристиан — он уже большенький, тоже играет в футбол — спросил: папа, ты уверен?

— Кстати, о Кристиане. В 2006-м той ночью он ведь тоже спал в той же кровати — в гостинице, где у вас был сбор, в Дуйсбурге. Вместе с «Деткой».
— Да, с «Деткой». Это мы, игроки сборной, придумали для Кубка мира такое нежное имя. Было так грустно, когда в прошлом году, в ЮАР, пришлось его «возвращать». Но это жизнь. Все те чувства, все, что мы переживали, осталось в нас. Это наше — мое и той потрясающей команды. Вот сейчас мы разговариваем, а Пирло мне как раз прислал СМС, потом другие тоже. Товарищи по команде, друзья по жизни. Невероятные люди. Мне повезло, что я играл с ними бок о бок, что у нас был этот общий неповторимый опыт.

— С Липпи вы созвонились?
— Я ему звонил в ту пятницу, как только я решил, что все, — как раз потому, что хотел сказать ему сам. Ясное дело, он ходил на яхте — неизвестно где. А потом на днях мы поговорили. У меня были лучшие в мире тренеры. А Марчелло был и остается особенным.

— Месяц назад ты сказал: «Следующий сезон я непременно отыграю». А потом что случилось?
— А потом левое колено сказало мне — хватит. То самое колено, которое предельно внимательно смотрели врачи каждый раз, когда я менял команду и проходил медобследование. Оно меня побеспокоило в Дубаи под конец сезона. Потом я встретился с профессором Кастеллаччи (главный медик сборной, — прим. ред.) и вместе мы составили программу восстановления, потому что хрящ все сильнее изнашивался. Потом, через месяц, когда я бегал в Майями, боль еще оставалась, и тогда я понял. Как только вернулся, сразу позвонил в клуб — я чувствовал, что не стоит ползать по полю весь сезон. Это было бы неуважительно по отношению к тем, кто платит мне зарплату. Да и по отношению к самому себе.

— И что клуб?
— Президент Аль-Набуда вызвал меня в Лондон, там мы провели весь день. Он повторил, что выражает мне полное доверие и совершенно точно хочет, чтобы я остался еще на три года как его консультант и как лицо «Аль-Ахли». Я согласился и рад, что согласился, потому что в Дубаи мне очень хорошо и моей семье тоже.

— А как же тот контракт с «Ювентусом» насчет прихода в руководство?
— Об этом надо будет поговорить с клубом — у нас с Андреа Аньелли, конечно же, остались прекрасные отношения. Не должно быть никаких проблем.

— К вопросу о «Ювентусе»: доклад прокурора Палацци подлил масла в огонь священной войны между «бьянконери» и «нерадзурри». Буффон сказал, что было бы неплохо получить обратно скудетто 2006 года.
— Согласен с Джиджи. Но это должно заботить разве что коллекционеров наклеек. Потому что я-то считаю тот титул своим — у меня дома есть все фото с празднования и копия кубка. И не надо забывать, что месяц спустя, в Берлине, на поле было больше «ювентини», чем всех остальных.

— Да, но все же что-то было.
— Было. И «Ювентус» сполна расплатился по счетам. Вот поэтому сейчас он и имеет право говорить в полный голос. Хотя очевидно, что, учитывая насилие и беспорядок, которые царят в итальянском футболе, это повод для всех — вообще для всех — сбавить обороты.

— Много говорится и о Факкетти.
— Первым делом во избежание недоразумений хочу сказать, что в «Интере» я провел два хороших года, хотя успехов, на которые мы надеялись, и не случилось. И у меня сохранились прекрасные отношения и воспоминания. Джачинто я знал со времен игры за «молодежку» — это был потрясающий человек. Я никогда не забуду его наставления — ведь он до меня тоже был капитаном сборной. Даже если у него и были какие-то ошибки, они не должны бросать тень на его чистую личность.

— Моджи, говоря по телефону, называл его «неряхой».
— Так ведь Моджи, а не я. Каждый сам отвечает за свои слова и дела.

— Ты уже говоришь как опытный руководитель. Через три года ты, возможно, вернешься в Италию, и тогда…
— Через три года я поеду в Бразилию смотреть чемпионат мира. А потом — как знать. Вернусь — это точно. Там посмотрим, где для меня найдется место и какое. Пока надеюсь стать для «Аль-Ахли» тем же, кем стали Недвед для «Юве» и Зидан для «Реала».

— Сожалеешь?
— О чем? Я побеждал с самыми престижными клубами в мире — с «Реалом» и «Ювентусом» — и со сборной. В 33 года я получил Золотой мяч и звание лучшего игрока мира от ФИФА. И вот это звание, которое давали игроки и тренеры, говорит о том, что это был за сказочный 2006-й, о том, что мне никто ничего не подносил на блюдечке. Я играл рядом с лучшими футболистами моего времени — от Буффона до Тюрама, от Пирло до Тотти, Дель Пьеро, Баджо, Дзолы, Мальдини. Прямо скажем, за тридцать лет — я ведь начал играть в восемь — мне было дано столько… Конечно, в финале Евро-2000 с французами нам надо было быть похитрее. Но зато в Берлине мы подобрали потерянное.

28 апреля 2004 года, прощальный матч Роберто Баджо за сборную Италии

— Чем ты не гордишься?
— Тем, что перед камерой делал медицинские манипуляции — это было глупо, и такого бы я не повторил.

Кадры из этой любительской видеосъемки были показаны в эфире второго канала телекомпании RAI, а позже разошлись по всему Интернету. На видео видно, как игроки «Пармы» вводят себе через капельницу препарат, помогающий восстановлению мышц. Пленка была снята в номере гостиницы «Гранд отель Марриот» в Москве, накануне финала Кубка УЕФА, в котором «крестоносцы» обыграли марсельский «Олимпик» со счетом 3:0 (12 мая 1999 года). На пленке видно, как Фабио Каннаваро вводит себе в вену капельницу. Кадры сопровождались комментарием самого Фабио: «Перед финалом Кубка УЕФА… Смотрите, до чего мы «докатились». Мне 25 лет, а меня убивают. Рука распухла, вкалывайте, доктор… Если я продам эту кассету, знаете, сколько выручу!?» Позже Каннаваро выступил с разъяснениями, уточнив, что на пленке он и его товарищи по команде вводят себе кардиологический препарат «Неотон», который способствует восстановлению мышц после сильных физических нагрузок. Лекарство не входит в официальный список запрещенных к применению спортсменами препаратов, а следственно не может считаться допингом.

— Не повторил бы капельницу или не повторил бы перед камерой.
— В зависимости от правил. Капельницы тогда не были вне закона, их использовали, чтобы поскорее восстановиться. Потом их запретили, но можно же принимать таблетки. Но в любом случае — не повторил бы.

— В последнее время — еще тучи на горизонте: в Неаполе. Некоторые твои денежные вложения — предмет расследования судебных органов по поводу связи с мафией.
— Честно говоря, на днях я впервые в жизни сразу же хотел уехать обратно, как только приехал в Неаполь. Я не хочу обсуждать расследования — меня вызывали не как обвиняемого, а как свидетеля. А меня вдруг обвиняют в связях с мафией: бред же. Вы в курсе, что я вырос в рабочем квартале, в Ла Лоджетте? Если бы меня тянуло на уголовщину, я бы сделал другой жизненный выбор.

— Так расскажи нам, в чем же дело.
— В том, что моего старого друга, Марко Йорио, арестовали по серьезному обвинению. Семь-восемь лет назад мы с ним были партнерами — предприятие, сеть кафе и пиццерий. Способ как-то разнообразить вложения. Ведь с финансовой точки зрения понятно же, что с моими доходами я мог бы и в одиночку открыть сеть кафе. Я ничье не подставное лицо. Я от всей души надеюсь — Йорио докажет, что он ни при чем. Но каждый отвечает за себя. Я могу отвечать только за свою жизнь. Но не за чужие.

— Скажи честно: прощальную пресс-конференцию ты провел в Дубаи, чтобы не разволноваться?
— Может быть. Я благодарен моей семье и всем тем, кто был со мной рядом в эти годы. Я желаю Джиджи Буффону еще долгой карьеры в сборной. Но побить мой рекорд — 79 матчей с капитанской повязкой — будет о-о-очень трудно. Этими цифрами и тем, что я выиграл, я ужасно горжусь.

Перевод и адаптация Катерины Пеньковой, «Calcio News«.